Кузнецкий рабочий 23.11.2010

Ностальгия по непрожитому

Лягушки, когда-то украшавшие фонтан в Саду металлургов, в свое время считались чуть ли не образцом пошлости и безвкусицы, а когда были убраны, дабы не позорить город, многие горожане по ним затосковали. Затосковали-запечалились как о свидетелях своей молодости.

В новом спектакле драматического театра “Старший сын” на сцене, представляющей двор небольшого городка, “гипсовые” пионеры с горнами и спортсменки с веслами, словно действие происходит в детском парке или пионерлагере. Но ни парка, ни лагеря, ни детей тут нет. А скульптуры как опознавательные знаки того времени. (Автор сценографии и режиссер-постановщик - главный режиссер театра Петр Шерешевский.)

Действующие лица, произнеся какую-то реплику, подходят к горнисту или девушке с веслом и замирают в тех же позах и с тем же реквизитом в руках. Надо понимать, что и эти люди - представители того безвозвратно ушедшего времени. Большая часть сцены затянута опрокинутой под углом прозрачной тканью.

Там, за этой дымкой, - деревья. И люди ходят в плащах. Весна? Осень? По пьесе - весна. Но на авансцене сугробы и огромных размеров снежный шар, как основа для снеговика. Этот шар по ходу действия меняет свое местоположение. Ностальгическая история (так определил жанр спектакля режиссер) напоминает чей-то сон. Только в детском сне может все мешаться - весной сугробы, игра в снежки и начатая снежная баба. Люди, занимающие место скульптур. Как в детской игре. Статуя! Человек! Один говорит другому, а тот то замирает, то оживает. Только во сне или в ожившей памяти размытыми становятся лица и персонажи, даже отрицательные у автора, смягчаются и теряют свой неприглядный облик. Это - начавшаяся как анекдот история чужих и одиноких людей, вдруг нашедших друг друга. Два парня, опоздавшие на последнюю электричку, чтобы не замерзнуть, забрели в квартиру незнакомых людей, выдав одного из непрошеных гостей за внебрачного сына хозяина. Телевидение не устает повторять этот замечательный фильм с Евгением Леоновым и Николаем Караченцовым в главных ролях.

И хоть пьеса написана великим драматургом Александром Вампиловым для сцены и ставится чаще, чем “Утиная охота” или “Прошлым летом в Чулимске”, или другие его пьесы по всей стране и за рубежом от Китая до США, была некоторая боязнь сравнения с фильмом. Но киноверсия не мешает спектаклю.

Драматургия Вампилова, органично соединяя в себе смешное, трагическое и некую фантасмагорию, когда и смеешься, и плачешь, и, взгрустнув, вздрагиваешь от неожиданных мистификаций, крепко держит внимание зрителя. Надо сказать, и читаются его пьесы легко, как детектив.

Выписанные автором как отрицательные персонажи Сильва и летчик Кудимов - в общем-то обыкновенные люди, просто они другие, нежели Сарафанов (отец), Васечка, его младший сын, Бусыгин, Нина, наивные, чистые, открытые, с тонкой душевной организацией, а Кудимов и Сильва эгоистичны, бестактны, неделикатны, они причиняют людям боль, не понимая своего злодеяния. Так в пьесе. В спектакле - потому и ностальгическая история, что все помнится как хорошее - Сильва (Андрей Грачев) веселый обаятельный парень. А летчик Кудимов (Евгений Любицкий) появляется с цветами, шампанским, как сказочный персонаж или артист цирка, как черт из табакерки. Он действительно иной, но по-другому. И он тоже из сна.

Это спектакль-ностальгия по тому времени, когда люди были наивны и простосердечны, когда верили друг другу и могли пустить незнакомца в дом. Пьеса играется порой как литературный театр, когда артисты не действуют, а читают ремарки, как отрывки из повести.

В спектакле великолепные актерские работы. Анатолий Смирнов в роли Сарафанова психологически точен, убедителен и вызывает щемящее чувство сострадания к его герою. Очень хорош новый молодой артист Александр Коробов в роли Васеньки. Я уже сказала об эффектном появлении эксцентричного Кудимова (Евгений Любицкий). Евгений Котин (Бусыгин) и Андрей Грачев (Сильва) набирают силу от спектакля к спектаклю. Достойная работа у Елены Амосовой (Макарская) и Марии Захаровой (Нина). Актеры играют в ансамбле. И музыкальное сопровождение усиливает проникновенность спектакля.

Александру Вампилову в этом году исполнилось бы 73 года, если бы он не утонул в Байкале в свои неполные 35. Он бы мог еще жить. И кто знает, как бы он воспринял спектакль, в котором сглажен конфликт, или даже не сглажен, а сдвинут в другую сферу.

У режиссера герои не так уж противопоставлены друг другу, как противостоят они нашему более жестокому, бессердечному времени. И снег на авансцене символизирует нравственную чистоту тех людей. Но история человечества не знает бесконфликтных периодов, как и пьесы, даже комедии не пишутся драматургами без интриги, противодействия сил.

Все это азбука для профессионального режиссера. Не случайно Петр Шерешевский облекает комедию драматурга в некий сон. Это спектакль авторский, это его собственная тоска по ушедшему, по времени, в котором он еще и не жил. Но в ней и неприятие прагматизма и жестокости, бытующих среди людей сегодня. Все-таки, наверное, Вампилову бы это понравилось.

Татьяна Тюрина