Новокузнецкий драматический театр

Кузнецкий рабочий 11.12.2010

Лестница в небо

Лестница в небо есть библейский символ восхождения человека к Богу, к духовным высотам. Принимал ли во внимание эту лестницу, привидевшуюся патриарху Иакову, наш драматический театр при постановке комедии Мольера “Плутни Скапена”, не знаю. Может, режиссер Татьяна Захарова и сценограф Юлдаш Нурматов что-то другое имели в виду, повесив веревочную лестницу посреди сцены, но ассоциаций этот атрибут спектакля вызывает много. Так и хочется сказать: каждый человек должен пройти свою лестницу, взять свою высоту.

По этой лестнице, ведущей к колосникам, взбирается Мольер, преодолев половину, надевает колпак и жилетку, превращаясь в главного героя своей комедии, которую начинают разыгрывать комедианты дель арте.

Режиссер-постановщик вводит Мольера в спектакль в качестве главного действующего лица.

Тяжело больной Мольер (пьеса написана за два года до его смерти) ищет спасения от недуга в работе, в творчестве. В его голове возникают персонажи комедии, они выскакивают из легкой коробки, сооруженной на сцене, как не совсем оформившиеся мысли, протягивают руки к нему с призывом: “Стань Скапеном! Стань Скапеном!”

Сын оклейщика обоев Жан Батист Поклен, родившийся в 1622 году, всю сознательную жизнь провел на сцене в качестве актера. Ему не хватало пьес, и он сразу начал сочинять сам, став великим комедиографом. “Мольером” он назвался в самом начале карьеры. Он умер по сегодняшним меркам в молодом возрасте - в 51 год. Мольеру стало плохо на спектакле “Мнимый больной”. Он отыграл последнюю написанную им комедию и уже дома умер.

В постановке Татьяны Захаровой за Мольером неотступно ходит молчаливый человек в черном, его приговор. Скапен все сделал, чтобы примирить отцов и сыновей, чтобы соединить влюбленных. Большой толпой, не поблагодарив и не оглянувшись на своего спасителя, все они уходят на свадьбу, а Скапен, сняв колпак и жилетку, превращается в Мольера и... умирает.

Высоко над ним вспыхивает звездное небо. Красивый финал, но, думаю, ни один историк не согласился бы с ним. Режиссерский произвол по отношению к автору происходит со времен Мейерхольда. И тут уже ничего не сделаешь.

Спектакль играется, я уже говорила, в стиле комедии дель арте. Все артисты с набеленными лицами. И только Андрей Ковзель, исполняющий роли Мольера и Скапена, с “живым” лицом, кажется, практически без грима. Артист перевоплощается из одного образа в другой без дополнительных ухищрений, одной работой души. От трагедии к комедии и в обратном порядке.

Плутни его Скапена - это не жульничество, не способ подзаработать или даже помочь молодым, это игра, это творчество, это сочинение на заданную тему. От спектакля к спектаклю Ковзель набирает энергии и легкости. И уже в третий вечер, по словам одной моей знакомой, молодой женщины, “он играл так, словно пьеса написана специально для него”.

Одно из главных достоинств спектакля - великолепные актерские работы. Казалось бы, комедия дель арте, державшаяся на условности масок, на трюках, буффонаде, шутках сомнительного содержания, мало относящихся к сюжету, не должна претендовать на какую-то психологическую достоверность, на отличие образов друг от друга. Но наши артисты живут сегодня и обогащены современной школой игры.

При всей эксцентричности жанра отцы Аргант (Евгений Любицкий) и Жеронт (Артур Левченко) полнокровны, ярки и психологически убедительны. Традиционно хорош Сергей Стасюк. Он исполняет роль другого слуги - Сильвестра. Молодые люди, Октав Александра Коробова и Леандр Андрея Грачева, тоже очень выразительны и смешны.

Острое чувство жанра буффонады демонстрирует Илона Литвиненко в роли кормилицы. Актриса настолько непривычна и необычна в этом костюме, с этой пластикой комедиантки, словно цирковая обезьяна на канате, с нечеловеческой, нечленораздельной речью. Не мужчина, не женщина, а какое-то странное смешное существо с большой трубой (инструмент называется “туба”). Виртуозная актерская работа.

Обилие музыкальных инструментов в руках артистов и стоящий на сцене сработанный в декорационном цехе “старинный” контрабас занимают почетное место в спектакле. Звучащие на английском языке песни не диссонируют происходящему. Легкая, ненавязчивая сценография Юлдаша Нурматова и световая партитура (художник по свету Андрей Вершинин) создают образ солнечного края.

Огорчает некая затянутость спектакля. Возможно, звучащая драматическая нота не дает прорваться в зал смешному. В каких-то эпизодах хохочут на сцене артисты, а зрителям не смешно. Говорят, комедия - это когда смешно не только артистам. Они, конечно, разогреются, разойдутся, и зритель будет смеяться. Но дело еще в том, что этот спектакль не совсем комедия, а скорее размышления постановщиков о жизни и творчестве художника. В этом его и ценность.

Татьяна Тюрина