|
Кузнецкий рабочий 28.04.2011
Огни большого города
Как мы уже сообщали, в драматическом театре состоялась премьера спектакля “Бродвей” по мотивам фильма Вуди
Аллена “Пули над Бродвеем”. Режиссер-постановщик главный режиссер театра Петр Шерешевский. Сценография Анвара
Гумарова. Костюмы Ники Велигжановой. Хореография Светланы Скосырской.
Прошло несколько премьерных показов. На спектаклях аншлаг. В зале много молодежи и людей среднего возраста, и
достаточно много мужчин, что в принципе не характерно для любого театра - как правило театральную публику
составляют в основном дамы, а не господа. Возможно, привлекло упоминание о фильме Вуди Аллена “Пули над
Бродвеем”. Или эффектно сделанный рекламный щит в разных концах города. Или еще что-нибудь. Как бы то ни было,
сам зал на этом спектакле представляет отрадное зрелище. “Бродвей”, кстати, с каждым разом он набирает обороты,
публика смотрит с интересом, порой выдавая комментарии типа “Ну совсем как Пугачева с Галкиным” (в сцене
соблазнения спивающейся звездой начинающего драматурга), и зрители одобрительно смеются, реагируя на чье-то
высказывание.
Три зеркально отражающих щита, в которых мутно и несколько искривленно отражается зал и удваиваются персонажи,
действуют как створки громадной шкатулки, они то выдвигаются вперед, то опускаются щитом. Эпизоды сменяют друг
друга и происходят в разных частях пространства не только сцены, но и портала (задействованы два верхних
балкона по ее обе стороны) и даже зала. Этим приемом часто пользуются в театре, но эта смена сценических
кусков словно напоминает смену кинокадров. Этакий кинематографический монтаж. Художник не строит на сцене
Бродвея, ни перекрестков, ни светофоров, как это, к примеру, делал один из петербургских театров. Художник
создает обобщенный образ Бродвея с помощью фонарей в квадратах щитов, этого зеркального их облачения. Но это
и образ варьете, сцены, богемы. И две стойки микрофона, в которые говорят, словно перед людьми на эстраде,
или в радиостудии начинающий драматург Дэвид Шейн (Андрей Грачев) и театральный продюсер Джулиан Маркс (Андрей
Шмаков), они ведут горячий спор, не поворачивая друг к другу головы.
На сцену вылетают полуодетые певички-танцовщицы и, пропев и протанцевав первый куплет “Этот мир совсем не
розовый...”, падают, сраженные автоматной очередью. Зритель в шоке, но темп у спектакля крутой, и девицы,
как ни в чем не бывало, вскакивают и с визгом обнимаются с громилами. Это была шутка или скорее камертон,
задающий тревогу действию, как то ружье, которое если в первом акте висит на стене, то в последнем обязательно
выстрелит. Правда, убивает свою жертву человек, призванный ее охранять, без звука, а потом так же тихо убивают
его свои же бандиты. Просто опускают в черном мешке в люк. Это происходит ближе к концу спектакля и производит
сильное впечатление, повергая оживленный, на протяжении спектакля смеющийся зал (комедия все ж таки) в
состояние легкого ступора.
Комедией в стиле джаз окрестил свою театральную работу режиссер. Есть, конечно, что-то от джаза, в манере
исполнения большого количества песен-зонгов, даже в манере игры у большинства исполнителей. Легко и весело
поются песенки о том, что идти к вершине надо по головам и так далее. Несколько прямолинейно, несколько в
лоб, но эта прямолинейность, кажется, отличала зонги в пьесах Бертольта Брехта.
Мир Бродвея, мир театра иллюзорен, сказочен, в нем нет места естественному, ни цветам, ни чувствам.
Хелен Синклер (Евгения Амосова, Людмила Адаменко) поливает шеренгу искусственных тюльпанов, а потом кидает их
в никуда не прикрепленную дверь, как дротики в дартс.
Эта история, основанная на перипетиях закулисной жизни артистов, когда на репетиции собираются бывшая
звезда-алкоголичка, страдающий от ожирения и вечно жующий артист (Андрей Ковзель), читающая роль по слогам
любовница мафиози (Ольга Николаенко, Наталья Каллерт), замешана на трагифарсе.
Чич, телохранитель бездарной любовницы мафиози-спонсора, вдруг обнаруживает в себе призвание к литературе и
сочинительству. Вдруг выясняется, что он по своей природе талантливый художник. И проявившаяся страсть к
литературе, к театру требует защитить свое детище, свою пьесу от бездарности. “Я не позволю поганить мою
пьесу”, - повторяет Чич (Артур Левченко). Но трагедия в том, что, родившись драматургом, он с юных лет
убивал людей, это стало его работой. Защищая свою пьесу от участия в ней бездарной артистки, он не мог
найти другого выхода, как избавиться от нее. Только убить. И убийство Оливии (Ольга Николаенко), совсем
молоденькой и, кажется, абсолютно безмозглой выглядит непростительным злодеянием. Наталья Каллерт более
мастеровитая актриса, чем Николаенко, но именно неопытная Ольга Николаенко попадает в десятку. И перед тем,
как его тоже убьют, погружаясь в черный мешок, Чич кричит молодому драматургу, что нужно добавить в финале.
Если произойдет бедствие (пожар или наводнение) и надо будет выбирать - спасти никчемного человека или
оставшееся в единственном варианте на земле собрание сочинений Шекспира, что или кого вы бы бросились
спасать? Так рассуждает Дэвид. У него, как и у авторов спектакля, есть ответ - любая жизнь дороже
произведения искусства. Самая благородная цель не оправдывает средства ее достижения.
Спектакль, как я уже отметила, день ото дня становится лучше. Лучше поют, говорят, танцуют, чем в первый вечер.
Актеры освобождаются от мешающего волнения. Замечательны актерские работы, даже эпизодические. Андрей Шмаков
в роли Джулиана Маркса легкий, подвижный, психологически убедительный. Хорош Игорь Марганец в роли мафиози.
Андрей Ковзель (Уорнер Персол, тот самый обжора) колоритен. Интересны также женские образы. Эксцентричная
Иден Бренд со своей собачкой (Татьяна Качалова). По-разному играют Людмила Адаменко и Елена Амосова звезду
Бродвея Хелен Синклер. Амосова играет характер, Адаменко - профессию. Каждая по-своему хороша.
Я могу перечислить всю программку. Главная удача - это начинающий драматург Дэвид Шейн в исполнении Андрея
Грачева, молодого, очень тонкого, искреннего артиста, естественного в каждую минуту своего пребывания на
сцене.
Вторая большая удача - это роль Чича, исполненная Артуром Левченко. В нашем театре этот артист недавно, он
разный во всех спектаклях и везде очень интересный. Телохранителя и драматурга по призванию он играет,
пользуясь скупыми, но очень убедительными средствами. В минуту воспоминаний Чич начинает танцевать степ.
Левченко здорово танцует чечетку. Но его герой не просто показывает свое владение техникой танца, он
открывает душу художника.
Татьяна Тихомирова
|