Кузнецкий рабочий 21.10.2010

В этом ателье совсем не шили прозодежду

Свет погас и тут же зажегся. По проходам зала между рядами по направлению к сцене пошли мужчины в кожаных куртках. Угрожая проверкой документов, люди в кожанках требовали отключить сотовые телефоны. Пополз занавес. Проверяющие скрылись за кулисами. А публике открылся неуютный, неприкаянный мир 20-х годов.

Штандартами свисают алые полотнища цвета революции, крови и... борделя, все так намешано в нашей жизни. Солидных размеров портрет Карла Маркса с висящими женскими ногами-манекенами. Карла Маркса меняют на толстомясую голую бабу, а впрочем, оба они как главные персонажи, безмолвные символы. “Зойкина квартира”, а именно этой пьесой Михаила Булгакова наш театр открыл 78?й сезон, не имеет никаких примет апартаментов. Даже при том, что в первой же сцене появляется койка, на которую валит Манюшку пришедший уплотнить хозяйскую площадь представитель домкома Портупея (Вячеслав Туев), а в другом эпизоде появляется ванна, в которой моется прохвост Аметистов. Исполняющий эту роль Андрей Ковзель купается в роли и в ванне с одинаковым удовольствием.

В спектакле, поставленном Петром Шерешевским, нет предметов нэпманского быта, как и нет, несмотря на подробные развернутые ремарки Булгакова, атмосферы Москвы тех лет. Сценография Александра Мохова предельно условна и представляет некое обобщение того времени. Красные полотнища, свисающие с колосников, словно прорезают холодное, темно-серое пространство. Мне это напомнило “черный снег” в спектакле “Собачье сердце” Генриетты Яновской. По ощущению. Кстати, там тоже постоянно являлись люди из домкома к профессору Преображенскому с требованием “уплотнения”. Если еще вспомнить “Ивана Васильевича” и нехорошую квартиру в “Мастере и Маргарите”, то не будет сомнений, жилищный вопрос, испортивший москвичей, волновал писателя.

Короче, с первых эпизодов спектакля мне было понятно - это Булгаков. Шерешевский ставит в нашем городе второй спектакль. Он показал “Дуэль” Чехова. На мой взгляд, режиссер с точностью снайпера “попадает” в автора. Он его чувствует. Он бережно к нему относится по сути.

Михаил Булгаков в своих произведениях мистификатор. И спектакль “Зойкина квартира” - это череда мистификаций. Изящные розыгрыши, фокусы, номера, которые демонстрируют иллюзионисты в цирке. Говорят, артистов в течение двух месяцев профессионалы обучали всем этим цирковым приемам. Когда смотришь, с какой легкостью все это проделывает Андрей Ковзель, приходит в голову мысль о безграничных возможностях этого артиста. В спектакле немало прилично сыгранных ролей, тем не менее бесспорным лидером идет Ковзель в роли жулика Аметистова, этакого предшественника Остапа Бендера. Ковзель ведет роль с моцартовской легкостью, он упивается ролью. Очень органичен и Евгений Лапшин в образе Херувима, маленького китайца, того самого, что ограбил и зарезал Гуся Ремонтного, роль которого, несмотря на непродолжительное пребывание на сцене, всего несколько эпизодов, полно и объемно сыграл Игорь Марганец.

Сергей Стасюк здесь в роли любовника Зойки и альфонса Абольянинова. В первой сцене он выходит в костюме с длинными, как у Пьеро, рукавами. Он такой утонченный поэт-страдалец, живущий среди грязных людей, но как бы грязь эта к нему не прилипает. Очень тонко играет Сергей Стасюк.

Хороша Полина Зуева в роли служанки Манюшки. В пьесе длинный перечень действующих лиц и в принципе каждый достойно справляется со своей задачей.

Как всегда, эффектна Илона Литвиненко, исполнительница заглавной роли. Актриса широкого диапазона от лирических и трагических героинь вроде Офелии и Нины Заречной до острохарактерных, как нэпманша, открывшая публичный дом под прикрытием швейной мастерской. От многих знающих наш театр людей я слышала сетования по поводу актрисы, мол, повторяется, из роли в роль последнее время играет этакую примадонну. Возможно, есть резон в этих упреках. Возможно, виной тому постоянная смена постановщиков, не знающих актрису в развитии. Тем не менее работа Илоны Литвиненко в спектакле одна из ярких.

В “Зойкиной квартире” нет положительных персонажей, но самые отрицательные, самые омерзительные - люди в кожаных куртках (братья Швондера). Убивает Херувим Гуся и сбегает с места преступления, перекинув через плечо Манюшку. Проверяющие, что за взятки и прочие услуги закрывали глаза на деятельность ателье, пришли арестовывать Зойку и прочих обитателей ее квартиры. Принесли им ватники. Затолкали в ящик и заколотили гвоздями. Писатель не любил советскую власть. Но ни на какую Колыму в пьесе ни Зойку, ни ее обитателей не отправляют. Квартиру отнимают.

Надеюсь, что столь жестокий, бьющий по нервам финал (жалко их всех стало, невиновных в смерти Гуся) не спекуляция на моде разоблачения советского строя, уже и власти большевиков-то двадцать с лишним лет нет.

К большому сожалению и текст часто не доходит даже до партера. То ли акустика плохая. То ли артисты говорят впроброс, невнятно, а то и отвернувшись от публики.

Татьяна Тюрина
Александр Бокин (фото)