---

181212 Кузнецкий рабочий

Новая драма

Театральная лаборатория молодых режиссеров Сибири EXPERIMENT 123 объединила в этом году три драматических театра Кузбасса. За пять дней три режиссера с труппами Прокопьеского, Новокузнецкого и Кемеровского театров поставили по трем современным пьесам три эскизных спектакля, показы которых прошли на сцене Прокопьевского театра в ноябре.

От трюма до чердака

Мимо аккумуляторных, прачечных, по гулким коридорам с деревянными полами зрителей привели в театральное подземелье, трюм сцены. Над головой собравшихся оказался пол сцены, и каждый шаг сверху отдавался эхом. На крючках и вешалках вещи, которые своим видом так и говорят “мы старше тебя на двадцать лет”, часы ещё советской сборки, криво отражающиеся зеркала... Вещи создавали необходимую атмосферу. Зрители были в тесноте, как герои пьесы Ярославы Пулинович “Бесконечный апрель”. На зеркале красным маркером актрисы писали годы: 1921, 2010, 1924, 1962, 1982, снова 2010.

Доживающий свой век в питерской коммуналке Вениамин Александрович из 2010-го, превращается в мальчика Веню, который живет с мамой, их “уплотняют”. Потом уже новая соседка - пройдоха Галя?- становится его женой, появляется дочка Люба... Мимо главного героя проходят женщины, их реплики рассыпаны в музыке, которая звучит в начале показа. А завершает всё внучка Вениамина, которая после смерти деда приводит в опустевшие комнаты своего ухажера. “Мой дед был великий человек! Прикинь, он жил в одно время с Битлами, Гитлером, Достоевским, Бродским... Хотя нет, с Достоевским нет”, - восхищается девица и решает провести вечеринку в стиле блокадного Ленинграда. С чаем и сухариками.

На показ эскиза по пьесе Саши Денисовой “Маяковский идет за сахаром” зрителей, наоборот, завели практически на крышу - малый зал в Прокопьеском драмтеатре находится на третьем этаже. Желающих посмотреть эскиз спектакля набралось бы на полный большой зал. Спектакль вели режиссер Олег Липовецкий и художник-постановщик Александра Ловянникова. Жизнь поэта с момента знакомства с его музой и до рокового выстрела. По ходу действия были монологи Хлебникова, Осипа Брика и других. Не было свободных мест, зрители стояли в проходах, на ступеньках, но на простой вопрос “вы читали лирику Маяковского?” поднялось только несколько рук...

Каждый показ завершался обсуждением со зрителями. А на выходе из зала стояли необычные урны для голосования: три стеклянные банки с этикетками “оставить как есть”, “доработать” и “забыть как страшный сон”. Всё прозрачно и никого не обвинишь в фальсификации выборов.

Эскиз прокопьевской труппы “Маяковский идет за сахаром” зрители оценили так: доработать - 13,2 процента, оставить как есть - 86,2 процента, забыть как страшный сон - 0,6 процента. “Бесконечный апрель” в постановке Анны Горушкиной с кемеровскими артистами без изменений хотели бы видеть 71 процент, 25 процентов предлагали доработать, а четыре процента предпочли бы просто забыть.

Новокузнецких “Одноклассников” предлагали или доработать, 12 процентов, или оставить как есть, 88 процентов. Третья банка осталась пустой. Эскиз спектакля в постановке Никиты Рака открывал фестиваль. Теперь его можно увидеть и на сцене Новокузнецкого драматического театра.

Репетиция конца света

Сдача спектакля “Одноклассники” шла на пятом этаже драматического театра в декорационном зале, уже не первый год используемого под малую сцену. Перед началом режиссер-постановщик Никита Рак предупредил зрителей, что в спектакле используется ненормативная лексика, попросил отключить телефоны и сказал что-то еще по поводу предстоящего зрелища, но это уже ни я, ни моя коллега не усвоили.

Много лет назад нас, студентов журфака, вместо колхоза отправили на строительство жилого дома. Здание было уже возведено, оставались в основном отделочные работы. Студенты работали рядом со строителями. В память на всю жизнь врезался эпизод, как один из них кричал другому в пролет с шестнадцатого этажа на нижний. Это было виртуозное матерное послание, где понятным и нормативным было лишь: “Ты Серега”. Русского человека нецензурной лексикой не собьешь. Русский человек привык к ней как к родному климату. Мы уже и в книгах маты встречаем, даже в тех, где авторы - представительницы прекрасного пола. Слышим на сцене. Мне недавно рассказывали, как директор одного театра, кстати, дама, возмущалась артистом, ушедшим из театра, потому что не хотел на сцене материться. Наивный, он думал, что в другом театре будет по-другому. Не вижу ни смелости, ни новшества в звучащих матерках на сцене.

Пьеса Юрия Муравицкого “Одноклассники.ru” - драма в Сети. Люди все чаще живое общение заменяют просиживанием в социальных сетях, обмениваясь ничего не значащими репликами, нередко матерными. Персонажи “Одноклассников” такие завсегдатаи Сети. Причем хотят с вами “дружить” чаще те, с кем в школе имели отношения на уровне “пока”, “привет”.

Режиссер лапидарно выстраивает мизансцены, удачно используя большие окна в помещении. Актеры не сидят приклеенными к стульям, как на первой застольной репетиции. Они передвигаются по сцене по мере надобности. Их общение, их существование предельно условно. И мат из их уст льется легко и свободно. Мне даже кажется, что они не ругаются, а разговаривают на матерном языке, как на иностранном. И почти так же, как у того строителя, мат доминирует над нормативной лексикой..

Сюжет пьесы в том, что главный герой Андрей Нецветаев (Андрей Грачев), разозлившись на свое бессмысленное существование и такое же бессмысленное существование своих друзей по Сети, решает покончить со всем этим. Он считает, что все они не достойны жизни, что выход в этой ситуации один - смерть. И приглашает на свое тридцатилетие всех на дачу, чтобы там всех скопом “замочить”, и даже женщину, которая ему нравится, у которой есть еще какие-то нравственные ориентиры. Газ он собрался включить ночью, когда все, напившись и обкурившись, уснут. И он включил газ, но быстро выключил. Видно, что-то дошло до него, что он не Бог, чтобы оборвать жизнь людей. Его замысел массового убийства и самоубийства разгадала хорошая девушка (Екатерина Казанцева). Она согласилась с идеей общей смерти и начала просить и даже требовать снова включить газ. Тут случился пожар. И зачинщик всего этого безобразия принялся спасать своих друзей, вытаскивая их на улицу.

Кончилось тем, что все персонажи со сцены исчезли, а главный герой, заглянув в дверь, сообщил, что он ушел из социальной сети и что с этой девушкой они поженились и родили девочку.

Возможно, в психопатологии есть и не такие случаи. Я не психиатр. Не знаю. Но такой поворот в пьесе мне кажется уж слишком надуманным. Ну, и безнравственным, конечно. Он-то и вызывает недоумение больше, чем использование ненормативной лексики, которой, похоже, театр даже гордится, как большой смелостью.

А играют артисты нормально. И Андрею Грачеву, и Андрею Ковзелю, и Дмитрию Трапезникову посложнее роли удавались. Естественно существуют в “предлагаемых обстоятельствах” (выражение Станиславского).

Только вот второй раз этот спектакль смотреть не хочется.

Маша Таран, Татьяна Тихомирова
Сергей Косолапов (фото)