---

Кузнецкий рабочий 180115

Мыши как главные действующие лица

Спектакль драматического театра “Щелкунчик”, безусловно, не мог пройти незамеченным. Во-первых, это первая работа в нашем театре Андрея Черпина в должности главного режиссера театра. И то, что он для знакомства с новокузнецкими театралами взял детский спектакль, означает его серьезное отношение к детскому зрителю. Как говорится, для детей, как для взрослых, только лучше.

К счастью, в нашем театре уже давно спектакли для детей ставятся с полной отдачей сил, с серьезными материальными вложениями, а не по остаточному принципу. То есть не утренник, сделанный наспех, а полнокровное театральное произведение.

И тут, конечно, новому главному нельзя было упасть в грязь лицом. Вообще-то первое знакомство с Андреем Черпиным произошло на сцене нашего театра во время творческой лаборатории “Достоевский FM”. Его эскиз по произведению “Дядюшкин сон” был самым ярким, что и стало убедительным доводом для театра получить Черпина в главные режиссеры.

Рождественская сказка “Щелкунчик” поставлена к празднику и игралась все новогодние каникулы, но театр намеревается взять ее в текущий репертуар, и потому мне кажется целесообразно сказать несколько слов о спектакле. Произведение Гофмана “Щелкунчик и мышиный король” не перестает соблазнять людей театра. Чайковский написал балет “Щелкунчик” о любви заколдованного принца и девушки по имени Мари. В советском мультфильме с этим же названием на первый план выходят подарки Рождества - игрушки, сладости на елке, вся волшебная сказочная мишура. И, конечно, это тоже на музыку из балета Чайковского. Понятно, мультики предназначены малышам.

К сожалению, совсем не помню “Щелкунчика”, поставленного в нашем театре лет пятнадцать назад. Один театрально очень образованный человек сказал мне, что постановки этой сказки в драматических театрах, как правило, неудачны. Не знаю. Понятно одно: большое многослойное произведение трудно перенести на сцену полностью без потерь. Каждый постановщик выбирает то, что его волнует, что интересно ему. И тут никакими доводами логики его не убедить. Как-то одному режиссеру я жаловалась, что у него на спектакле темно, на что он ответил: “А мне так надо”. А то, что темнота не физиологична, что зритель элементарно заснет или в потемках проберется к выходу во время его спектакля, ему не важно.

Несмотря на то, что Андрей Черпин обрывает вторую часть названия, оставляя в заглавии лишь Щелкунчика, спектакль начинается с появления мышей. Впрочем, мыши торчат на сцене в порталах с кусками сыра задолго до начала действия, а при открытии занавеса появляются, что называется, из всех щелей, то есть изо всех концов зала. Мышиное полчище. И при том, что в программке указано, мол, использована музыка Чайковского, и она действительно звучит, начинается спектакль с Ленинградской симфонии Шостаковича, как раз с того момента, где композитор показывает наступление фашистов.

В спектакле много всего - и маски, и куклы, и теневой театр, и видеозапись, есть тут и дети - брат с сестрой Мари и Фриц (их очень убедительно играют Полина Зуева и Евгений Котин), и выразительный крестный (Олег Лучшев), и родители детей (Андрей Ковзель и Елена Амосова), какие нужны. Есть и Щелкунчик. Андрей Грачев весь спектакль передвигается, прячась за вырезанным из фанеры обликом. Поэтому мне трудно что-то сказать о его работе. Можно только ему посочувствовать.

В спектакле занята вся труппа, невзирая на возраст. А я-то думала, что это бегает и танцует на сцене театр-студия “Юность”. Все-таки наши артисты стоят самых высоких слов, их терпению и мужеству можно позавидовать.

Самое внушительное в спектакле - то, как маршируют солдатики (или это солдаты?), и двигаются серые мышиные полчища, и огромная, накрывающая всю сцену вдруг прилетевшая летучая мышь.

Конечно, мальчишки играют в солдатики. Значит ли это, что они готовятся к войне? Даже если пацана зовут Фриц? Ведь книга написана Гофманом в 1816 году. И слова “фриц” и “фашист” не звучали как синонимы.

Нашествие мышиного войска в спектакле затмевает даже победу Щелкунчика. Хорошо, что кончается спектакль традиционным киданием в зал огромных цветных мячей. Если кто из детишек и успел напугаться, то прилетающие в зал шары, возможность по ним ударить или хотя бы дотронуться, ребенка успокаивают.

Не смею выставлять претензий режиссеру-постановщику. У него, живущего в достаточно тревожное время, когда идет война в Украине, когда наша страна повязана санкциями и портятся отношения с окружающим миром, а еще в памяти, пусть из рассказов и чьих-то воспоминаний, из фильмов, война с фашистами, не могут не возникать соответствующие ассоциации при чтении сказки великого немецкого писателя. То есть это такой достаточно взрослый спектакль. Дает к этому основания Гофман? Наверное, дает. И режиссер имеет право на свое видение литературного материала. Только, может, стоит учитывать условия зрителя, ведь это постановка к новогодней елке. После спектакля пятилетний Тимур своей бабушке пожаловался: “Как я устал”.

Татьяна Тюрина
Сергей Косолапов (фото)