Гормон радости 070313

070313 Кузнецкий рабочий

Гормон радости

Вообще-то “гормоном радости” называют серотонин, и его, как утверждают ученые, нет ни в шоколаде, ни в сладких булочках, ни в других продуктах. Этот гормон вырабатывается в организме, а помогают ему вырабатываться простые углеводы, то есть сладкие булочки и, конечно, шоколад.

Мы не перепутали рубрику. Это не “Записки доктора”. Просто новый спектакль драматического театра называется “Шоколад и К°, или Сон режиссера”. Спектакль поставила Татьяна Безменова, балетмейстер по профессии (Москва). В интервью журналисту она призналась, что их работа - реклама шоколада. Но это почти шутка, реклама здесь как сценарный ход. В течение спектакля почти у каждого персонажа оказывается либо в руках, либо в зубах шоколадная плитка. И все вокруг “шоколадно”. И на премьере в белом фойе публику угощали горячим шоколадом и дарили крохотные шоколадные плиточки.

Если шоколад как продукт не гормон радости, то уж сам спектакль “Шоколад” этим гормоном является. Как любое лекарство - не для всех. Знаю резко отрицательные отзывы театрально образованных людей или думающих о себе так, и также восторженный взгляд на спектакль не менее насмотренных товарищей. Я смотрела этот спектакль дважды и готова пойти на него в третий и в четвертый раз. Я давно так много не смеялась на каком-либо зрелище (вот вам и серотонин, и антиоксиданты). А еще - с эстетическим наслаждением смотрела за игрой артистов, за их пластичностью, за тем, как они танцуют.

Известный пропагандист русского искусства Дягилев как-то сказал, что искусство не должно иметь ни сюжета, ни содержания, а только высокий исполнительский уровень. За точность цитаты не ручаюсь. И сознаю, что его высказывание спорно. Но пластическая фантазия Татьяны Безменовой - тот случай, когда в произведении не очень много какого-либо содержания и совсем нет сюжета, а есть одно “чистое искусство”.

В основе спектакля нет пьесы. Его автор не драматург и не режиссер. Отсутствие сюжета, отсутствие нарастания сценического действия, не физического движения, а того сценического действия, которое требовал Станиславский, возможно, недостаток. Но это можно определить и как его отличительную особенность.

Свое сочинение Татьяна Безменова назвала “сном режиссера”. А что может сниться режиссеру? Конечно, репетиции. И сбегаются артисты (в полном наборе: и заносчивая прима (Елена Амосова), и артистка на вторых ролях (Илона Литвиненко), и пьяный актер (Виталий Криницин), и другие, каждый со своей “изюминкой”). В муках творчества бегает перед ними режиссер (Анатолий Нога, великолепная работа артиста). За ним слово в слово повторяет команды его послушный помощник (Андрей Ковзель). Помреж в сером длинном, как пальто, ватнике. “Эротизьму добавить?” - спрашивает он режиссера как о чем-то рутинном, привычно скучном, деловым тоном. И добавляет.

Выходят танцевать молодые люди, и в центре - мега-звезда (великолепный Артур Левченко). Ну очень эротично танцует Левченко, при том что никаких непристойных жестов не делает.

Это театр масок, хотя даже ни собственно масок, ни сложного грима нет на лицах актеров. Легкими, короткими штрихами артисты набрасывают образ персонажа, которого изображают в данный момент. Каждый играет по нескольку ролей. В театре не только артисты, но есть уборщица (Екатерина Санникова, она же библиотекарша, она же Кармен), есть критик из Москвы (Андрей Ковзель, у которого здесь пять ролей, и все он по традиции играет с блеском), есть спонсор (Артур Левченко, актер, легко и точно играющий и большие, и эпизодические роли).

Вся эта суматошная братия любит, ссорится, выясняет отношения, выполняет команды, живет единым организмом, но в то же время каждый из них - яркая индивидуальность. Как-то удалось постановщику и артистам в бессюжетном действе, в маленькие отрезки времени, не дающие возможности развитию характера, этот характер показать. В сновидении даже в бреду своя логика, что-то подсознание тебе подсказывает, чего ты не понимаешь. Сон здесь как “монтаж аттракционов”, выходящих за рамки театра. Например, смешная сцена, когда мужчину (Виталий Криницин) разрывают на части жена (Илона Литвиненко) и любовница (Елена Амосова). Текст в этой сцене, как и в большинстве сцен, отсутствует. У жены орудие - кастрюля и поварешка, из которой она кормит мужа, этим и держит, пока он ест, и по кастрюле стучит, чтобы, повинуясь условному рефлексу, вернулся. Великолепно работают и Амосова, и Литвиненко, мастерски владеющие комедийным жанром. Хороша артистка Екатерина Санникова (уборщица, библиотекарша и т.д.).

Одна из реприз - любовное свидание библиотекарши и суфлера (может, бухгалтера), которого играет Андрей Ковзель. Сцена идет под музыку из фильма “Мужчина и женщина”, но любовники уж больно неуклюжие, незадачливые в любви. И любви, и, как ее проявления, любовных сцен в спектакле достаточно. И “эротизьму” добавили ровно столько, чтобы было и смешно, и не пошло. Одно из главных достоинств спектакля - высокая техничность актеров, их пластичность. Это касается и давно любимых зрителями Ковзеля, Левченко, Литвиненко, Амосовой, и появившихся в новом сезоне артистов. Очень легок, подвижен и пластичен Анатолий Нога, исполняющий роль режиссера. При этом он психологически точен. Виртуозно владеет телом Виталий Криницин. Спектакль хорош еще тем, что каждая маленькая в нем роль замечательно сыграна. Чувствуется молодой задор артистов. “Они так легки, искренни, непосредственны, как дети в песочнице”, - заметила моя соседка по креслу. Необязательно заедать стресс шоколадом, посмотрите спектакль с этим названием в нашем драматическом и получите заряд бодрости.

Татьяна Тюрина
Сергей Косолапов (фото)