Кузнецкий рабочий 02.04.2011
Пока чего-то хочешь, ты живой
В театре металлургов почти при полном зале прошла премьера спектакля народного театра драмы “Зеркало”.
Режиссер-постановщик Сергей Радыгин. Художник - Петр Шувариков.
К этой комедии Чехова Радыгин обращается второй раз. Чехов - такой автор, которого хочется ставить и
ставить, смотреть и смотреть. Двадцать лет назад “Чайка”, выпущенная Радыгиным с руководимым им
любительским театром, была концептуально усложненная. Радыгин, как все молодые режиссеры, увлекался
мудреными трактовками и мизансценами. Люди, видевшие оба его спектакля, сказали Сергею Михайловичу: “Ну,
это же совсем другой спектакль, это же две большие разницы”. “Так и я другой”, - ответил им режиссер.
Спектакль получился простым и прозрачным, а главное - живым. Вот ведь наизусть знаешь пьесу, все ее
коллизии, а смотришь с увлечением. Живые диалоги живых людей. Особо интересно было слушать Треплева (А.
Журавлев) и наблюдать за ним. Пространные рассуждения об искусстве, новых и старых формах, которые можно
читать со сцены отдельно в концертах, произносились так, словно только что рождались, волновали героя и
вызывали сочувствие у зрителя.
Треплев А. Журавлева неожиданно современен, его легко представить за компьютером, и разговоры о Дюма,
бежавшем от Эйфелевой башни, как от пошлости, и о Шекспире казались странными. Чего-то не было привычного
в этом Треплеве. В нем не было театральности, этакого груза утонченной отчужденности. Он был обыкновенен,
почти подросток, замысливший показать сочиненную им пьесу обитателям усадьбы. Тем страшнее и нелепее
прозвучал выстрел.
Так же по-сегодняшнему обыкновенна Нина Заречная (Ю. Тарайкович), но в ее простоте меньше органики, чем в
герое Журавлева. И в последнем акте хотелось бы лицезреть Нину более глубокую и трагичную, а не просто
клинику истерии.
А вот в Аркадиной (Г. Рахманова) хотелось бы видеть более яркую театральность, может, даже эпатажность.
Труппа театра “Зеркало” достаточно сильная, к ней определение “любительская”-то не слишком подходит.
Актеры обладают сценической культурой, хорошо говорят (не кричат, но всех слышно), и дело не только в
наличии микрофонов, а в отработанной актерской технике. И при этом, как я уже говорила, это живой
спектакль, а значит, актеры существуют на сцене легко и естественно. Тем не менее наиболее удачны в
этом спектакле мужские роли. Очень точен в роли писателя Тригорина Александр Ищенко. Он талантливо
сочетает выразительность с органичностью. Я, конечно, смотрела много “Чаек”, но впервые Тригорин,
его вспыхнувшая страсть к Нине вызывали сочувствие. Колоритен Шамраев (Р. Цевелев). И очень хорош
Сорин в исполнении Н. Иванова. Сорин предлагает Тригорину написать книгу о человеке, который хотел, но
не стал. В первом действии здесь все персонажи о чем-то мечтают, чего-то хотят. В последнем - нет следа
от этих желаний. И Сорин спит, замотавший себя в одеяло, словно и не человек, а ком какой-то. И Тригорин
потухший. Только Треплев пишет, но после встречи с несчастной Заречной рвет свои черновики и
стреляется.
Грустная эта комедия, как все у Чехова. И спектакль грустный и красивый, потому что в гармонии с
мизансценическим рисунком и актерской игрой и музыкальный ряд, и сценография.
В спектакле есть живое дыхание. А это уже залог удачи.
Татьяна Тюрина
Сергей Косолапов (фото)