Новокузнецк №84 11.2009

Святая наука — расслышать друг друга

В ОКТЯБРЕ НА МАЛОЙ СЦЕНЕ НОВОКУЗНЕЦКОГО ТЕАТРА ДРАМЫ СОСТОЯЛАСЬ ПРЕМЬЕРА СПЕКТАКЛЯ ПО ПОВЕСТИ А.П. ЧЕХОВА «Дуэль».
РЕЖИССЁР-ПОСТАНОВЩИК и АВТОР СЦЕНАРИЯ - Пётр Шерешевский (Санкт-Петербург)

Поначалу кажется, что фраза «Никто не знает настоящей правды», многократно повторяемая героями, является «ключом, открывающим все двери». Однако когда в финальной сцене Лаевский в исполнении Евгения Любицкого провожает внимательным взглядом плывущий по воде бумажный кораблик и задумчиво говорит: «И кто знает? Быть может, доплывут до настоящей правды...», - в сердце поселяется надежда. Несмотря на то, что кораблик-то бумажный.

В этом спектакле, впрочем, многие реалии внешнего мира «бумажны», хрупки и неощутимы. Они даны в соседстве с миром внутренним, подлинность которого из этого сопоставления вырастает. Нас в эту двойственную реальность приглашают с первого мгновения. Мы попадаем в зрительный зал под отчётливый и ритмичный шум морского прибоя и видим выступающий помост — пирс, на фронтальной стене сценической площадки — мачты корабля. Параллели множественны: исполнители комментируют то поступки своего героя, то другого, если и руководствуясь какой-то логикой, так исключительно сценической. Максимальную бережность к эпической природе первоисточника режиссёр виртуозно переводит в театральный эквивалент, активно вовлекая нас в действие. Восприятие спектакля от этого не разрушается, но становится ещё проникновеннее.

Мы понимаем, как разобщённо мы живём, одержимые гордыней собственной правоты, исключающей правоту ближнего. И никак не удаётся нам «расслышать друг друга»... Спектакль камерный, и в эстетике крупного плана любая деталь вырастает до символа. Герои постоянно и как-то небрежно вступают в воду, которая не проявила своей очищающей природы. Но ведь и жизнь свою, свои неповторимые дни они не ценят, всё гоняясь за какимито призраками: Лаевский хочет снова в Петербург, фон Кореи стремится в экспедицию, Надежда Фёдоровна витает в эмпиреях по поводу чудодейственного избавления от своей греховности, даже дьякон ждёт получения прихода. И только Самойленко в гармоничном исполнении Вячеслава Туева называет здешнюю жизнь раем. И тому есть причина: всё сценическое пространство решено в мягких пастельных тонах, воздух пронизан светом, кроме кульминационных сцен - грозы и шторма (художник Роман Ватолкин).

Повесть «Дуэль» занимает в творчестве Чехова особое место. «Светлая и милостивая, добрая и трогательная», по определению Бориса Зайцева, она была написана в 1891 году, после поездки на Сахалин. Чехов снова поражён тем, как «хорош Божий мир, одно только не хорошо: мы». Он показывает, что внутренний хаос, эгоизм и неумение ценить свою и чужую жизнь способны уничтожить человеческую личность с не меньшей беспощадностью, чем катаклизмы действительности.

Спектакль передаёт всё это. Сквозной темой в нём становится драматичная история духовного заблуждения Лаевского, в погоне за призраками разрушающего и свою жизнь, и жизнь соблазнённой им женщины. После кульминационной сцены грехопадения своей спутницы герой так потрясён и раздавлен, что на дуэли присутствует какая-то жалкая его тень. Перед нами жертва. Но не фон Корена, а собственных заблуждений. В финале этой пластической партитуры — танцевальный дуэт духовно воскресших Лаевского и Надежды Фёдоровны. Они обрели свою правду — в любви, смирении и терпении. В тонком исполнении Алёны Сигорской её героиня обретает поистине трагический облик. Муки совести, постоянный разлад между благими намерениями и беспутными действиями, безотчётная глупость и возрастающая ложь облагораживаются блеском слёз в её глазах'. Глубокое чувство к Лаевскому, заслонённое страхом, грехом и одиночеством, высвобождается слезами раскаяния.

Подобный путь духовного прозрения уготован всем героям спектакля, кроме тех немногих, кто и без того считает себя воплощением добродетели, — самая нелюбимая Чеховым категория людей. В спектакле это Кирилин, постоянно называющий себя порядочным человеком, и Марья Константиновна — особа «добрая, восторженная и деликатная». Оба они как-то недовоплощены, словно носят какие-то маски. Марья Констан- тиновна (очень интересная работа Инны Романовой) и вовсе напоминает куклу, которую раз и навсегда запрограммировали на внешнюю жизнь, беспрерывное светское щебетанье, показной восторг и столь же показное счастье. Никакого подобия живых интонаций, свидетельствующих о присутствии души. Но если Марья Константиновна не знает ничего о своей искусственности, то Кирилин в исполнении Андрея Ковзеля в свою «порядочность» вряд ли верит. Весь его циничный облик красноречиво говорит о том, что он давно уже всё себе позволяет и в поступках, и в жестах — даже залихватски поддёргивать штаны.

Шерешевский развивает основную мысль спектакля о невозможности полноценной жизни в гордыне. Кроме правоты каждого есть высшая правда. Самойленко в начале спектакля упоминает некоего старичка-агента, который называл терпение основным условием семейной жизни. Путь главных героев приводит их к постижению этой истины не только в применении к семье. И такие антиподы, как фон Кореи и Лаевский, на самом деле - почти двойники. Один чуть не стал убийцей, а другой едва не погубил женщину. Прямолинейная правильность фон Корена в мощном исполнении Сергея Стасюка не просто тошнотворна, она плавно превращается в философию сверхчеловека. Вооружённый теорией дарвинизма, он уверен, что лично имеет право вершить «естественный отбор». В сценах, где он это своё право мысленно уподобляет не то снятию скальпа, не то вскрытию черепа ненавистного Лаевского (с помощью столовых приборов), фон Кореи омерзителен. Слепая ненависть героя с лёгкостью привела бы его к убийству на дуэли, если бы не простодушный дьякон. Олег Лучшев подчёркивает в своём персонаже как раз способность любить и терпеть даже тех, кого не понимает. Его тихий возглас: «Он убьёт его!» — спасает всех. Только искреннее участие дьякона возвращает фон Корену, упорствующему в своей ненависти, человеческий облик. Нелегко ему, впрочем, отказаться от прежних убеждений. Как нелегко и всем остальным. Но главный шаг сделан. В финале герои стоят у пирса. Их путь ещё впереди...

Галина ГАНЕЕВА