«Кузнецкий рабочий» 06.03.08

Живые чувства картонных героев

Это живое чувство Арлекино и Пьеро, соперников, не заметивших, как, неуклюже волтузя друг друга, они обнялись и оба заплакали по умершей Коломбине. Очень трогательна эта сцена в исполнении Андрея Ковзеля и Евгения Любицкого, и, кажется, если она не самая удачная в новом спектакле драматического театра, то одна из таких.

Второе подряд в сезоне некассовое название, а именно "Балаганчик" Блока после норвежской пьесы "Сон об осени", поставленные и показанные молодыми питерскими режиссерами в декорационном помещении на 5-м этаже, они поднимают наш драматический на уровень интеллектуального театра.

То ли этот творческий подъем происходит вопреки ремонту, то ли благодаря ему, когда чем хуже, тем лучше. Но вернемся к премьере. Пьеса, написанная великим поэтом Серебряного века в 1906 году, посвященная Мейерхольду, им же поставленная (причем сам режиссер играл Пьеро), практически не имела жизни на российской сцене. Все ее постановки связаны с зарубежьем. Даже известная (критики отмечают ее небезунречность) постановка 1994 года ученика Петра Фоменко Ивана Поповски впервые была обнародована в Париже, после чего трижды спектакль игрался на сцене театра Моссовета за бешеную аренду.

Эта история, возможно, не менее занимательная, чем история создания лирической драмы и поиски прототипов персонажей и сложных взаимоотношений между ними (прототипами). Но не будем заворачиваться историческими раскопками известных литературоведам сведений и домыслов. Не будем углубляться в такие дебри, как символизм и мистицизм, хотя без этого нет ни Блока, ни его пьесы. Темен смысл ее для читателя, даже для режиссеров. В большинстве своем они не знают, как ставить эту пьесу. Взяться за нее тридцатилетней Татьяне Захаровой позволили бесстрашие молодости и большое желание, что уже само по себе смелость. Зрители разделились на два лагеря. Одни ничего не поняли и потому не приняли спектакль, другие пришли в восторг, но тоже мало что поняли.

Конечно, можно искать политические корни. Мол, драма написана в революцию человеком, принявшим ее с первого мгновения. И сегодня у нас на дворе... А что на дворе? В России любое время можно считать смутой. Я думаю, спектакль Татьяны Захаровой о любви (она же смерть), на которой держится Вселенная. Действие начинается с того, как из-за кулисы выкатывается шар и останавливается на середине пути до другой кулисы. Вот и задан образ мира. С этой минуты ты понимаешь, что с тобой заговорили на современном театральном языке, на языке метафор и знаков. Из красных кулис, из-за занавеса выскочили люди в масках и карнавальных костюмах и закружились, завертелись в танце. Это танцевальное действо будет и главной массой, и людской, и снежной, сквозь которую будет пробираться Арлекин, волоча на себе бедного Пьеро, и этот их проход будет особенно драматичен, так же как предсмертный танец Коломбины и ее конец. Эту роль в два состава играют Вера Кораблина и Мария Павловец, и обе очень выразительны. Коломбина Кораблиной больше похожа на простую девушку с проникновенными глазами. Коломбина Марии Павловец превращается из куклы в последний момент, двумя-тремя быстрыми движениями смазав краску с лица, она оживает, чтобы тут же упасть замертво.

Своей невестой называет Коломбину Пьеро, с томлением в груди ждет ее появления. Ждут ее как события, как избавления и мистики - три фигуры в синей одежде с длинными крючками-пальцами. "Мы дождались. Нас посетила смерть", - говорят они. Степан Мамойкин, Константин Тимофеев и Алена Сигорская, изображающие этих мрачных личностей, порой очень смешны и порой напоминают мультяшных персонажей.

В талантливо поставленном спектакле всегда немало талантливо сыгранных ролей. Конечно, это происходит тогда, когда режиссер любит актеров не меньше, чем свою концепцию. В этом спектакле что ни роль, то удача. Колоритен Автор у Анатолия Смирнова. Даже при том, что артист из спектакля в спектакль пользуется одними и теми же выразительными средствами, каждый раз его работой восхищаешься. Трогателен и симпатичен Пьеро у Евгения Любицкого. И прямотаки роскошный Арлекин Андрея Ковзеля. Его органика, потрясающая наивность, детскость, брызжущая жизнерадостность, которым могут позавидовать профессиональные клоуны, существующие в российском цирке, делают работу артиста безупречной.

Спектакль о любви, и для просто прохаживающихся влюбленных пар в пьесе режиссер сочиняет целые сцены, к сожалению, не показавшиеся мне достойными всего спектакля и уж тем более стихов Блока. Они словно часть наряда, сшитого из другого, не подходящего к основному материала.

А работа художника Владимира Королева (Уфа), кстати, замечательная. И сценография, и костюмы. Чего не могу сказать о хореографии (балетмейстер из Тюмени Светлана Скосырская). При том что танцевальный рисунок кажется достаточно простым, есть ощущение неотшлифованности, неотработанности движений.

Тем не менее великолепна своей уверенностью, энергетикой, куражом танцующая на балу масок Илона Литвиненко. Главное, что в зале царила стихия праздничной театральности. "Балаганчик" был представлен как образ нового театра, к которому стремился великий режиссер Всеволод Мейерхольд.

Татьяна Тюрина.