---

15 июля 2011 Коммерсантъ

"Анатомия чувства" Уэйна Макгрегора

Премьера балета

В Opera Bastille под конец сезона представили мировую премьеру балета "Анатомия чувства" британского хореографа Уэйна Макгрегора. Свою новую работу он посвятил художнику Фрэнсису Бэкону. Подходящая музыка нашлась у композитора Марка Энтони Тернеджа — сочинение "Кровь на полу" (Blood of the Floor) названо как одноименная картина Бэкона. Над сценографией, светом и костюмами трудилась уже проверенная Макгрегором команда — Джон Поусон, Люси Картер и Мориц Жунже. С ними он работал и над своим знаковым балетом "Chroma", который в ближайшие дни войдет в репертуар Большого театра. Рассказывает МАРИЯ СИДЕЛЬНИКОВА.

Для 41-летнего законодателя хореографических мод Уэйна Макгрегора — руководителя собственной Random Dance Company и резидента-хореографа Лондонского Королевского балета — это второй опыт работы с труппой Парижской оперы. Четыре года назад, впечатлившись идеями Чарльза Дарвина, он сочинил балет "Genus". Теперь источником вдохновения английского хореографа стали картины его соотечественника Фрэнсиса Бэкона.

Огромное сценическое пространство Opera Bastille архитектор Поусон разделил двумя вертикальными подвижными пластинами. В зависимости от того, какое положение они занимают, меняются перспектива и объем сцены. Базовый серый (кураторы утверждают, что это идеальный цвет для представления картин художника) принимает оттенки бэконовских полотен — от грязно-желтого до густо-красного и едкого зеленого. С помощью света выстраиваются и оптические эффекты. Иногда, чтобы разглядеть танцовщиков, приходилось продираться взглядом то сквозь мелкую сетку, то сквозь стеклянные грани.

Композицию балета задает музыка Марка Энтони Тернеджа. Его камерное сочинение для джазового квартета и ансамбля "Кровь на полу" состоит из девяти частей. Агрессивный скрежет, пессимистичная монотонность, мелодичная текучесть, игривый джаз — каждой музыкальной теме соответствует хореографическая зарисовка. Но на сцене не оживают картины художника. И интимных подробностей из его бурной биографии также ждать не приходится: нарративные балеты не входят в сферу интересов интеллектуала Макгрегора.

Весь свой балет — с первого дуэта, в котором Жереми Белингард и Матиас Эйман, одержимые животными инстинктами, постепенно сходятся в смертельной схватке, и до финала, где безликие части тел, копошащиеся в приглушенном свете, объединяются в медитативной оргии,— хореограф Макгрегор подчиняет культу тела. В "Анатомии чувства" задействован весь состав парижских этуалей — Орели Дюпон, Мари-Аньес Жило, Летисия Пюжоль, Дороте Жильбер. Их тела не остаются без движения ни на секунду, по ним проходят электрические заряды, их выводят из равновесия невидимые толчки, они уворачиваются от воображаемых ударов. Фигуры артистов находятся в постоянном напряжении, но, следуя воле хореографа, то и дело распадаются на изолированные части, каждая из которых следует своей собственной программе.

Эта странная пластика, в которой сплелись компьютерные технологии с техниками Уильяма Форсайта и Мерса Каннингема, выгодно смотрится на закаленных ежедневным классом телах балетных танцовщиков Оперы, облаченных лишь в майки и плавки. Плюс эффектные запредельные растяжки, животная чрезмерность, откровенная сексуальность. Анатомия здесь затмевает не только чувства, но и самого Фрэнсиса Бэкона.

В том, что выбор хореографа пал на Бэкона, нет ничего удивительного: перекрученные, искореженные мутанты, в которых с трудом угадывается человеческое тело, всегда были темой его "уродливых картинок". А для Макгрегора, который и сам выглядит как инопланетное долговязое существо из мира Бэкона, физические трансформации стали неисчерпаемой жилой для творческих поисков. И привлекли его не только телесные видоизменения, но и то, что им предшествовало. Царившие в ателье Бэкона хаос и сор, из которых рождались многомиллионные шедевры, показались ему сродни процессу создания хореографического полотна.